Фoтo: facebook.comEлeнa Привaлoвa-Эпштeйн.
— Лeнa, кaк измeняeтся oтнoшeниe к oргaну и oргaннoй музыкe сo врeмeнeм? Мaгии стaлo бoльшe? Жeлaния бoльшe? Вeдь oбычнo бывaeт нaoбoрoт — всe тaйны зaкaнчивaются со временем…
— Конечно, восприятие меняется. Происходит это потому, что на пути встречаются новые инструменты. У органистов тяга к историческим инструментам очень высока. Когда соприкасаешься с органами, на которых играл Иоганн Себастьян Бах, то совершенно меняется восприятие этого инструмента. Подумать только: за этим инструментом сидел твой любимый композитор, с которым тебя отделяет уже почти 300 лет! В консерватории я в основном играла на учебных инструментах. В студенческие годы в Москве было настоящим счастьем играть Церкви Святых Петра и Павла, где установлен исторический орган «Зауэр». Последние 5 лет я живу в Риге и радость от общения с органами в разы выше, потому что тут очень много исторических органов.
— В одном недавнем интервью вы отметили, что меняется возраст органной публики — она молодеет. С чем, по-вашему, это связано?
— Работая организатором собственных концертов и фестивалей в Москве и в Латвии, я не раз замечала, что ходила к нам в основном, так называемая, филармоническая публика: в основном бабушки. Сейчас публика заметно «молодеет», и сейчас к нам приходят слушатели 35-45 лет. Это совершено другая возрастная категория. Более того, к нам стала ходить молодёжь. Во-многом, это благодаря популярным программам. И в Москве, и в Риге большой интерес вызывает программа «Музыка кино». Это музыка, которая понятна любому человеку и молодые люди приходят на такие концерты с удовольствием. Однако и академические программы, например полностью Баховские концерты также собирают и аншлаги и молодую аудиторию.
— Самым родным инструментом для вас в последние годы стал орган в Рижской церкви Святого Павла. Что вы лично от него получаете?
— Это церковь, где я являюсь главной органисткой, также иногда замещаю церковного органиста на службах. В церкви установлен замечательный орган фирмы «Валькер» 1912 года. Это как младший брат органа Домского собора. Органист, когда играет в церкви находится на хорах, на балконе. И порой ощущаешь себя ангелом или проводником между богом и людьми. Часто, когда особенно удачная программа и находясь в большом вдохновении, я ощущаю, будто играю не одна, а кто-то мне помогает.
— Орган вам друг, наставник, младший брат, дитя, младенец, кто?
— Орган — что-то очень личное, близкое. Каждый раз, когда я прихожу в церковь я всегда здороваюсь с инструментом. Во время гастролей или долгих отъездов я всегда очень скучаю по нему. Многие слушатели отмечают, что мне покоряется этот орган, как он мне откликается, но орган — один из грандиознейших инструментов и это всегда творческий союз. Он помогает выразить те чувства и эмоции, которые внутри меня. Я играла прежде на фортепиано, но никогда не испытывала такого благоговейного чувства, ощущения чего-то родного, как к органу.
— Как у вас строится контакт с молодыми композиторами? Ну ведь должна быть новая музыка! Как без нее?
— Новая музыка конечно же пишется! У меня есть в репертуаре произведения, которые современными уже не назовёшь, поскольку написаны они были лет 20 назад. Я играю очень мало современной музыки.
— Почему?
—Я ещё не слышала такие произведения молодых композиторов, которые бы сравнились по своему содержанию и силе воздействия с творчеством Баха, Мендельсона, Брамса… А времени на разучивание новых произведений уходит очень много. В репертуар редко включаешь современные произведения, но они необходимы при подготовке к конкурсам. Например, есть произведения гениальных современных композиторов Дюрюфле, Дюпре, Хакима. Но уходит уйма времени, чтобы их выучить. И хотя процесс подготовки весьма занимателен, и все же очень редко эти произведения находят своего слушателя.
— Вы не пожалели, что всю жизнь свою посвятили органу? Странному философскому инструменту? Ведь каждый органист — философ…
— Это инструмент грандиозный и действительно философский, но не странный. Я благодарна богу и судьбе, что смогла посвятить жизнь именно органу. Я пришла к органу достаточно поздно — лишь в 21 год. Моё профессиональное становление произошло ещё позже, благодаря моему педагогу Алексею Шевченко, у которого я брала частные уроки. Судьба так сложилась, что мне всё-таки удалось стать профессиональной органисткой и играть на исторических инструментах. Очень много моих коллег имели более благополучный старт, за их плечами множество побед на музыкальных конкурсах, но их концертная судьба сложилась не так удачно. Многое зависит не только от желания человека, но и от обстоятельств и от воли судьбы и бога.
— И такой момент: когда у вас родился ребенок — как дочь и орган делят место в вашем сердце?
— Сердце вместило и орган, и дочку! В моей жизни два главных детища: сначала возник орган, а позже родилась дочка. Я рада, что удаётся совмещать работу и воспитание дочери, которая ходит со мной на концерты. Практически она с пелёнок воспитывается на органной музыке и в свои 2,5 года с большим удовольствием слушает часовые органные концерты. Мне нравится то, как она воспринимает музыку и я уверена, что она станет если не органисткой, то талантливым музыкантом точно.
